Мелбарде: многие русскоязычные думают, что все положено автоматически

 

— В ведении министерства находится вопрос об интеграции общества. Как вы оцениваете этот процесс в целом? Проводился ли мониторинг его результатов?

 

— Начиная с 2011 года министерство отвечает за политику интеграции, сплоченности и национальной идентичности в Латвии. Эти три понятия следует рассматривать вместе, потому что основная цель политики интеграции заключается в том, чтобы сплотить общество на базе общих ценностей, которые следует искать в языке и культуре. Но интеграция — это долгий процесс. И нас радует, что и за прошедший короткий период наблюдаются явные улучшения в нескольких существенных вопросах.

 

— А конкретно?

 

— Первое, что хотела бы отметить — рост количества негосударственных организаций, поскольку одной из важных целей политики интеграции является способствование формированию гражданского общества. Если в 2011 году в Латвии на 1000 жителей было зарегистрировано 6,6 негосударственных организаций, то в 2014 году — уже 9,7. Позитивно следует оценивать и развитие форм прямой демократии — таких, например, как платформа ManaBalss.lv, на которой жители Латвии предлагают свои инициативы.

 

Второй важный вопрос, в котором наблюдаем прогресс, связан с латышским языком. В настоящее время 94% нацменьшинств отмечают, что они знают язык. Это огромный скачок! В 2000 году латышский знали 53% нацменьшинств, а сразу же после восстановления независимости Латвии — только 23%.

 

Еще один показатель, по которому мы оцениваем эффективность политики интеграции нацменьшинств, — это их включение в национальную культуру. Цифры таковы: в 2013 году в Празднике песни и танца участвовало почти в два раза больше коллективов нацменьшинств, чем в 2008 году. То есть мы видим стабильный рост интереса.

 

— Тогда с чем связаны ваши слова о том, что беженцы больше мотивированы интегрироваться, чем люди, приехавшие в Латвию после Второй мировой войны?

 

— Те позитивные вещи, о которых я рассказываю, не исключают недостатков. История Латвии была сложной, и это является причиной многих проблем. Следует признать, что процесс натурализации не движется вперед достаточными темпами. И тут появляются существенные различия в отношении: у ищущих убежища лиц, которым обеспечивается возможность изучать язык, историю и культуру, мотивация к учебе очень высока. Но далеко не все люди, приехавшие в Латвию после Второй мировой войны, хотят учить латышский язык и пройти процесс натурализации.

 

— У вас есть понимание причин этого?

 

— Мы провели дополнительное исследование, чтобы понять, почему жители нашей страны не хотят натурализовываться и брать гражданство Латвии. Так вот 13% опрошенных говорят, что их удовлетворяет их нынешний статус, 13% отмечают, что с нынешним статусом легче ездить в страны СНГ, 22% признаются, что не могут сдать экзамены.

 

Но есть и люди, заявляющие, что они ничего не должны учить и что им все положено автоматически. Отсюда и возникает сравнение: есть люди, которые живут в Латвии уже много лет, но их мотивация выучить латышский язык является крайне низкой. Но что позитивно: родители–неграждане, как правило, регистрируют своих детей гражданами Латвии.

 

— Сегодня много говорят о необходимости создания балтийского или даже европейского телеканала на русском. Вы не считаете, что введенные в свое время ограничения на вещание на нем в латвийском теле— и радиоэфире стали главной причиной большой популярности российских телеканалов в Латвии?

 

— Два года назад ЛТВ были выделены дополнительные средства для укрепления содержания на русском языке на 7–м канале. К сожалению, это решение себя не оправдало: люди выбирают телеканал не по принципу языка, а исходя из его привлекательности, культурной близости. Главный критерий — содержание. Кстати, и в латышской аудитории наблюдается интерес к ретранслируемым из России каналам.

 

Латвийским СМИ очень трудно конкурировать с Россией, которая может вкладывать в свои медиа огромные ресурсы. А у нас маленький рынок, и для того, чтобы содержать конкурентоспособные СМИ, требуется серьезная поддержка со стороны государства и общества. И поэтому одной из наших важнейших задач является укрепление латвийского медийного пространства и национальных СМИ.

 

— Укрепление латвийских СМИ, видимо, будет происходить за счет ограничения российских?

 

— Ограничения не являются нашим приоритетом. Закон очень четко регулирует, в каких случаях можно что–то ограничивать. Важно и то, что национальные СМИ являются частью культурного пространства Латвии. И конвенция ЮНЕСКО о сохранении многообразия проявлений культуры дает государствам право на особые мероприятия по охране культуры — особенно, если речь идет о странах с небольшим ареалом языка и культуры.

 

— Что лично вам больше всего не нравится в латвийских русских СМИ?

 

— Я регулярно изучаю мониторинг латвийских СМИ, так что мне приблизительно ясны их главные проблемы. Латвийским СМИ — и русским, и латышским — не хватает ресурсов, разнообразия содержания, аналитической журналистики. В них много перепечаток, которые делаются механически — без всякой проверки упомянутых в них фактов.

 

Если же мы говорим о ретранслируемых в Латвии российских каналах, то согласно данным анализа их содержания наглядно видно, сколько позитивных, сколько нейтральных и сколько враждебных сюжетов о Латвии демонстрируется на этих каналах. Меня настораживает то, что большая часть этих сюжетов о Латвии являются либо негативными, либо очень враждебными.

 

 

— Через два года будет отмечаться столетие Латвийской Республики. В одном из интервью вы сказали: «Мы — это то, что мы празднуем». Кем же мы являемся? И что будем праздновать в 2018 году?

 

— Мы будем праздновать сто лет латвийской государственности: несмотря на то, что она была прервана советской оккупацией, ее идея поддерживалась все время. Мы будем праздновать то, что нам удалось восстановить свою государственность — и у нас, небольшой нации, есть свое государство.

 

Празднуя столетие Латвии, мы хотим говорить о том, чем сильны и что даем миру. А сильны мы своими людьми и их достижениями. И тут мне как министру культуры есть чем гордиться. 2016 год уже начался с радостных событий: наш соотечественник и один из лучших дирижеров мира Андрис Нелсонс получил приз Grammy, а дебютный фильм Ренара Вимбы «Я здесь» удостоен «Хрустального медведя» на Берлинском кинофестивале.

 

— Будет ли в программе празднования присутствовать русская линия?

 

— Я бы хотела расширить эту тему и говорить о всех нацменьшинствах. И первое, что хотела бы подчеркнуть: готовясь к празднованию, мы не делим жителей страны на латышей и представителей других национальностей. Это праздник для всех, кто живет в Латвии, любит ее и желает ей существовать и следующие сотни лет. Поэтому все праздничные мероприятия ориентированы на всех жителей.

 

 

— Культура и искусство призваны объединять народы. Как бы вы охарактеризовали сегодняшнее состояние латвийско–российских культурных связей? И как вы оцениваете то, что целому ряду деятелей российской культуры запрещен въезд в ЛР?

 

— В рамках культурного сотрудничества с Россией есть традиционные мероприятия — такие, например, как фестиваль «Золотая маска», и другие проекты. И все эти проекты по–прежнему успешно реализуются. Активно развивается и сотрудничество в сфере популярной музыки — в этом каждый может убедиться сам, посмотрев на концертные афиши в Риге. И не только в Риге — российские исполнители активно используют и региональные концертные залы — например, в Резекне.

 

Что же касается списка нежелательных лиц, то запрет на въезд некоторым деятелям российской культуры связан с событиями на Украине. МИД ЛР, оценив высказывания этих людей, их отношение к событиям в Крыму, посчитал неприемлемым то, что они используют сцену для поддержки агрессии. Мы как страна, пережившая оккупацию, солидарны с Украиной, и мы никогда не согласимся с тем, чтобы искусство и культура использовались для поддержки агрессора.